cattus_marinus1 в Баронесса де Боде - легенда Белой армии Оригинал взят у e11enai в Баронесса де Боде - легенда Белой армии 
В августе 2008 года на телеканале "ТВЦ" состоялась премьера документального фильма "Баронесса де Боде – легенда Белой армии" (другое название – "Белая валькирия Гражданской войны", 2007), вызвавшего огромный зрительский интерес. Авторы фильма – кинодокументалисты Алексей Шишов и Елена Якович, прославившиеся картиной "Прогулки с Бродским".
Незадолго до премьеры фильма Елена Якович так рассказала об истории его создания в одной из передач Радио "Свобода":
Тема о женщинах в Белой армии – очень странная тема. Оказывается, такие были. Первый раз мы с этим столкнулись, когда делали фильм «Рассказы князя Щербатова». Мы познакомились с удивительным человеком, к сожалению, ныне покойным, князем Щербатовым, который жил в Нью-Йорке. Фильм мы делали пару лет назад. Это был человек, который еще играл с наследником Алексеем и яйца с сюрпризом в царских покоях открывал. После этого была чудная жизнь, очень богатая, то есть сложная жизнь, разумеется. Было ему 94 года. И вот когда он оказался за рубежом... первая его любовь была некая, как он говорил, Маргарита-пулеметчица, подруга Цветаевой, которая в Белой армии была пулеметчицей... Она была сильно его старше, пожениться им не дали, поскольку было разное социальное положение, несколько ее разводов и прочее... Это была поразительная женщина. Жили они очень долго, эти женщины-пулеметчицы... И вот она в войсках Муссолини, считая, что защищает белую идею, продолжала шмалять...
Вот так мы первый раз с этой темой столкнулись, потому что до этого была только Анка-пулеметчица. Собственно, мы думали, что в анекдотах она родилась, там и погибнет – оказывается, нет. Женщины сражались похлеще мужчин. Дело все в том, что Россия – страна чудес, и когда женщины очень рвались в армию, во время Первой мировой войны, поскольку патриотизм был гигантский, а их туда не пускали, – ушли в медсестры, начиная с Александры Федоровны, вся страна отправилась туда. А женщинам этого было мало, они продолжали рваться. Керенский решил, когда произошла революция, что для того, чтобы поднять боевой дух мужчин, можно женщин допустить... Всем известно, что был батальон, который защищал Зимний дворец, который плохо кончил. Но были еще женщины из хороших семей, которые здесь, в Москве, поступили, ни много ни мало, в Александровское военное училище. Как я люблю говорить (Леша этого не любит): «Госпожи-юнкера, кем вы были вчера, а сегодня вы все офицеры». Так вот офицерами они стали к октябрьским событиям в Москве, и все оказались здесь во время кровопролитных боев в Москве, где и Кремль и защищали, и когда шел обстрел Кремля, отстреливались пулеметами, защищая храм Христа Спасителя, а дальше ушли к Корнилову, где все и погибли. Вот про этом мы и сделали фильм, про одну из них, про легенду Белой армии баронессу де Боде.
София де Боде, в самом деле, еще при жизни стала легендой Белой армии. Слухи о ней ходили самые невероятные. В фильме цитируются воспоминания есаула Мыльникова, где рассказана следующая душераздирающая история: на имение, где жила с родителями и сестрой барышня де Боде, напали бандиты, имение было разграблено, девушек изнасиловали на глазах у родителей, затем мать, отца и сестру убили, а саму Софию, приняв за мертвую, бросили. Юная баронесса выжила, но всё человеческое в ней угасло, осталась только жажда мщения. И барышня отправилась на Дон, в Добровольческую армию генерала Корнилова, надеясь обрести смерть в бою.
Разумеется, весь этот рассказ – не более чем легенда. Отец Софии де Боде погиб на фронте еще в 1915 г., поэтому он никак не мог стать жертвой революционных бандитов. Сама же она летом и осенью 1917 г. находилась в Москве и именно из Москвы отправилась на Дон. Возможно, мемуарист спутал баронессу с какой-то другой девушкой. В воспоминаниях Виктора Ларионова «Последние юнкера» есть похожая история княжны Черкасской:
Однажды во второй взвод батареи явилась высокая, красивая девушка в кавалерийской шинели и сказала, что она – княжна Черкасская, что недавно большевики убили ее отца, мать и брата и что она хочет быть добровольцем, ездит отлично на лошади и стреляет без промаха. И вот в первых же боях она показала себя не только лихим, но и смышленым, распорядительным бойцом, способным понимать обстановку и командовать другими. Ее все полюбили, заботились о ней подчас трогательно, но, к сожалению, не могли удержать ее боевых порывов. Она как бы искала смерти... И нашла ее под Матвеевым курганом, когда два орудия, прикрывая отход пехоты перед сильнейшим противником, готовились уже бить картечью, а она, стоя во весь рост между орудиями, выпускала обойму за обоймой из карабина. Снежная пыль взметалась от пуль, воздух был насыщен свинцовым градом... Сраженная наповал, она упала на снег без стона, – прекрасная русская девушка, мстившая за свою семью и за поруганную родину.
Этот бродячий сюжет о девушке, ставшей жертвой насилия и ушедшей в армию мстить, был использован, кстати, Алексеем Толстым в его повести "Гадюка", с той лишь разницей, что там героиня уходит в Красную армию.
Но вернемся к баронессе де Боде. Интересные сведения о ней содержатся в воспоминаниях М.А. Рычковой «Женское движение 1917 года», опубликованных в XI томе сборника «Российский архив» (М., 2001).
Прочитать их можно здесь: http://feb-web.ru/feb/rosarc/rab/rab-5072.htm
М.А. Рычкова была женой генерала Вениамина Рычкова, служившего у Колчака. В 1917 году она возглавляла Всероссийский женский союз помощи Родине «Женщины за Отечество». Эта организация, наряду с Организационным комитетом женского военного союза под председательством Е.И. Моллельсон, занималась формированием отрядов женщин-добровольцев, желающих отправиться на фронт. Вот какой запомнилась Рычковой баронесса де Боде:
София де-Боде, дочь начальника дивизии, в 1913-ом году окончила Смольный Институт, в 1914-м году поехала на фронт к своему отцу и пробыла там, в команде разведчиков, восемь месяцев. Во время одной из поездок она упала с лошади, сломала ногу и была отправлена отцом в Москву, где находилась в то время ее семья.
Она явилась на одно из первых заседаний комитета “Помощь Родине”. Трудно было в то время обратить на кого-либо особое внимание: в течение дня перед глазами проходило столько разнообразных лиц, жизнь приносила столько неожиданностей. Но де-Боде была одним из исключений. Своей выдающейся наружностью, изящным костюмом и манерой держать себя она привлекла общее внимание. Казалось странным видеть эту девушку в подобной обстановке. Еще более возросло удивление, когда она заявила, что пришла узнать, насколько серьезна организация, и что хочет записаться через комитет в отряд доброволиц.
На другой же день после этого представительницы Союза были приглашены к начальнику военного Александровского училища. Он почему-то и кем-то свыше (?) был поставлен во главе женского батальона и организации.
С нами отправилась и де-Боде в мужском военном костюме. Она была так хороша со своей шапкой черных кудрей, что каждый встречный юнкер, буквально, ломал шею, оглядываясь на нее и невольно напрашивалась мысль о “маскараде”.
В канцелярии при первом взгляде на де-Боде генерал Михеев коротко приказал: “остричься!” Де-Боде была назначена при генерале Михееве ординарцем для связи с батальоном. С первого дня, как доброволицам отвели казарму, де-Боде переместилась туда. Среди доброволиц она быстро завоевала себе общую симпатию и доверие. Доброволицы заявили, что за де-Боде они пойдут “в огонь и воду”. Решено было, что после двух месяцев подготовки отряд, наподобие Бочкаревского, пойдет на фронт. Но судьба решила иначе: благородный и, чтобы там ни говорили, чистый и патриотический порыв был заглушен и превращен в никому не нужную и, может быть, вредную затею. Женщина живет чувством: бросается, если нужно, не думает — можно ли?
Потянулась казарменная, нудная жизнь. Время шло, а время — смерть порыва. В батальон вместе с военными инструкторами был назначен командиром старый полковник из запаса. Затем пришел запрос записать желающих и окончивших средне-учебные заведения доброволиц в военное Александровское училище. Де-Боде была в числе их.
Женская организация в связи со всем этим принуждена была отвезти устав в Петроград для утверждения Керенским. Это была тоже ошибка. Устав во многом стеснял Союз и налагал свои обязательства. Это были тесные рамки.
В то время, как в Москве ходил полный произвол и надвигались страшные октябрьские дни, женщины заняты были канцелярией и учились маршировать.
Не сумели женщины сорганизоваться, а главное, не осознали как следует того, что и они имели право вступиться за гибнувшую Россию и вовсе не на фронте.
4-го октября 1917-го года комитет Союза устроил в Юридическом собрании многолюдный раут в честь выпущенных женщин-офицеров. Приглашено было 400 человек. В числе приглашенных было много иностранцев. Говорились, как полагается, пышные речи, провозглашались торжественные тосты... Среди приглашенных был и писатель Арцыбашев. На другой день он поместил в одной из газет того времени очень злую статью о ненужности жертвы. В статье, между прочим, почти дословно были такие слова: “женщины-офицеры напоминали подушки, перетянутые ремнями. Они пискливыми голосами произносили свои речи и кричали “ура!” в то время, как грубые мужики-солдаты, посмеиваясь и надуваясь, трубили в трубы”. Конечно, жертва оказалась ненужной: до сих пор советская власть грязнит наш Кремль и миллионы русских несут постыдное рабство. Но нужно вспомнить, что не прошло после того и месяца, как вспыхнуло восстание большевиков и что женщины-офицеры руководили юнкерами в то время, как тысячи и тысячи “грубых мужчин” сидели по своим углам. Де-Боде руководила отрядом юнкеров у Никитских ворот и сожгла двухэтажное здание “мебелированные комнаты”, в которых засел штаб большевиков. Она была ранена, но до конца оставалась на своем посту.
После страшных дней наступило затишье. Разрешено было даже с почестями хоронить жертвы. Отпевал и провожал до Братского кладбища павших юнкеров сам Патриарх. Тысячная процессия двигалась по улицам, по тротуарам которых шпалерами выстроился народ. В тот же день под стенами Кремля хоронились красные жертвы.
Через несколько дней, когда большевики опомнились от неожиданно быстрого успеха и осознали свою силу, начались их “деяния” и жестокая расправа.
Жуткие то были дни! Все сидели по своим углам. Де-Боде раза два была у нас в обществе каких-то офицеров. Они запирались в отдельную комнату и сговаривались о побеге на Дон.
Как-то под вечер на двор нашего дома въехал экипаж, и у нашего подъезда вылезла русская баба в тулупе, с большим платком на голове и с большими черными очками на глазах. Звонок. Мы все высыпали в переднюю. Несколько минут замешательства: очки сняты, сброшен платок, тулуп, юбка и перед нами прапорщик де-Боде. Вечер провели мы в тесном кружке; на ноге племянница перевязала ей еще не зажившую рану. Рано утром де-Боде исчезла. По ее желанию никто из нас не провожал ее.
Ехать решила она одна. На Дон к Корнилову добралась благополучно, участвовала во всем походе Корнилова и погибла в день его смерти в атаке под Екатеринодаром.
Во многих воспоминаниях о Ледяном походе Корнилова часто встречается ее фамилия.
Действительно, образ красивой и отважной "кавалерист-девицы" со звучным аристократическим именем врезался в память многим первопоходникам.
Вот рассказ журналиста Бориса Суворина из его книги воспоминаний "За Родиной":
...Среди этих женщин-воительниц на походе отличалась прапорщик баронесса Боде. Смелости ее не было границ. Это была маленькая хорошенькая барышня, институтка, удравшая на фронт и потом поступившая в Московское юнкерское училище и блестяще кончившая его временные курсы. Кроме смелости, она отличалась и жестокой решимостью, несвойственной женщинам. Как дико было слушать в рассказах этой молоденькой девушки (ей было лет 20) слово «убить». Она и не только говорила.
Она погибла под Екатеринодаром, во время лихой, но все же не приведшей к желаемому результату конной атаки, в так называемых «садах Екатеринодара». Под ней была убита лошадь, но она пешком бросилась за своими и была тяжело ранена или убита. Через полгода тело ее было найдено и с почестями похоронено в Екатеринодаре, уже во время второго победного Кубанского похода.
Вспоминает о Софии де Боде и генерал А.П. Богаевский в своих мемуарах:
Спустя полчаса ко мне подлетает карьером одетая в черкеску баронесса Боде, служившая ординарцем в нашей коннице, отчаянно храбрая молодая женщина, впоследствии убитая во время атаки генерала Эрдели под Екатеринодаром, и докладывает, что генерал Корнилов посылает мне свой последний резерв: два эскадрона конницы. Вдали рысью шла за ней конная колонна.
По данным историка С.В. Волковаsalery, девушек-прапорщиков, выпускниц Александровского военного училища, всего было двадцать пять. В момент октябрьских боев в Москве трое из них находились в отпуске, и дальнейшая их судьба неизвестна. Одна девушка погибла в ходе этих боев, другая была ранена и отправлена в госпиталь. Остальные двадцать ушли в Добровольческую армию. Волков установил имена девятнадцати из них:
АЛЕКСЕЕВА Анна. Убита в 1918 г. на посту во Владикавказе до 1-го Кубанского похода.
БАРХАШ Татьяна. С конца 1917 г. доброволец отряда войскового старшины Галаева на Кубани, пулеметчица. Убита 22 января 1918 г. у ст. Эйнем.
БИРЮКОВА Александра Николаевна. Участница 1-го Кубанского похода в 1-й инженерной роте. Ранена.
БИРЮКОВА Нина Нитовна. Участница 1-го Кубанского похода, с ноября 1918 г. в 3-й роте 1-го Офицерского (Марковского) полка. Убита в конце 1919 г. под Гниловской.
Баронесса де БОДЕ София Николаевна. Участница октябрьских боев в Москве. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Участница боев отряда полк. Кутепова под Матвеевым Курганом и 1-го Кубанского похода в 1-м конном полку. Убита 29 (30) марта 1918 г. под Екатеринодаром .
ВИДЕНЕК (ВИДЕНКО). Участница 1-го Кубанского похода.
ГОТГАРДТ Зинаида Иосифовна. В нач. 1918 г. была с поручениями на Кубани и в Могилеве. Участница 1-го Кубанского похода в разведывательном отделе штаба армии. Впоследствии служила во 2-й батарее Дроздовской артиллерийской бригады в чине подпоручика. Застрелилась в эмиграции в Югославии, оставив дочь.
ЗАБОРСКАЯ Надежда Николаевна (в зам. Башмакова). Участница 1-го Кубанского похода. Во ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма. Подпоручик. В эмиграции в Югославии (в Белграде), затем в Парагвае. Застрелилась в Асунсьоне.
ЗУБАКИНА Ольга Вениаминовна (в зам. Веденьева). В январе-феврале 1918 г. в отряде полк. Лесевицкого на Кубани. Участница 1-го Кубанского похода в Офицерском (Марковском) полку. Хорунжий.
КОЧЕРГИНА Антонина (в зам. Щукина). В Добровольческой армии и ВСЮР. Участница 1-го Кубанского похода в 1-й инженерной роте.
МЕРСЬЕ Вера. Участница боев в Москве. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Участница 1-го Кубанского похода во 2-й роте Корниловского ударного полка. Убита до 1 мая 1918 г.
МЕРСЬЕ Мария. Участница боев в Москве. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Участница 1-го Кубанского похода в Корниловском ударном полку. Убита в 1919 г. под Воронежем.
НИКОЛАЕВА Клавдия Николаевна. Участница 1-го Кубанского похода. Ранена.
ПЫЛАЕВА Юлия. Участница 1-го Кубанского похода в 1-м Офицерском (Марковском) полку. Убита 16 (20) июля 1918 г. у ст. Кореновской.
РЕФОРМАТСКАЯ Зинаида Николаевна. Участница 1-го Кубанского похода, затем в Алексеевском полку. Неоднократно ранена. В 1-м браке жена полк. Вертоградского, во 2-м – Кальфа. В эмиграции в США. Умерла 16 дек.1968 г. в Эль Пасо (США).
СВИРЧЕВСКАЯ Зинаида (Антонина). В Добровольческой армии в Корниловском ударном полку. Участница 1-го Кубанского похода. После похода командирована в Москву. Расстреляна большевиками 23 сентября 1919 г.
СЕМЕНОВА Наталия. Участница 1-го Кубанского похода. Несколько раз ранена.
ТИХОМИРОВА Евгения. Участница 1-го Кубанского похода. Убита после мая 1918 г. (По другим данным – покончила самоубийством до февраля 1918 г. или убита 30 марта 1918 г. под Екатеринодаром).
ЧЕРНОГЛАЗОВА Мария. Участница 1-го Кубанского похода.
Девушки-прапорщики. Москва, ноябрь 1917 г.
В центре – З. Реформатская, на переднем плане слева от нее – Виденек, справа – Н. Заборская.
На заднем плане (слева направо): А. Кочергина, З. Свирчевская, З. Готгард.
К сожалению, баронесса де Боде до сих пор продолжает оставаться скорее легендой, чем исторической личностью. Документальных свидетельств о ней очень немного. Неясно даже, в какой именно день она погибла – 29 марта (12 апреля нов. ст.) 1918 г., когда конница генерала Эрдели заняла так называемые «Сады» – северное предместье Екатеринодара, или на следующий день, во время неудачного штурма города (авторы фильма склоняются ко второй версии). Неизвестен и год ее рождения. Современники утверждают, что в момент гибели ей было около 20 лет.
Согласно данным Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, родоначальником баронов де Боде был французский гугенот Жак де Боде, который в XVI в., спасаясь от религиозных гонений, бежал в Германию. Его потомок получил в XVIII в. от германского императора Карла VI титул барона. Внук первого барона де Боде – Карл Август Людвиг был полковником на французской службе. Во время Великой Французской революции, потеряв свое земельное владение в Нижнем Эльзасе, барон Карл де Боде вынужден был уехать в Россию, где принял российское подданство и стал называться Карлом Илларионовичем. У него было четыре сына – Клементий, Андрей, Александр и Лев, от которых и пошли русские бароны де Боде.
Об отце Софии в "Российском архиве" (т. XI, с. 521) даются такие сведения:
Боде де, Августин Клементьевич (1871—1915), барон, из дворян Московской губ. Окончил 2-й Московский кадетский корпус, Николаевское военное училище и Академию Генерального штаба. В 1908—1912 гг. военный агент в Вашингтоне. С 1912 г. начальник штаба 4-й стрелковой бригады. На фронте с августа 1914 г. С октября 1914 г. командир 16-го стрелкового полка. Смертельно ранен в бою 22 февраля 1915 г.
"Молоденькая, красивая девушка с круглым лицом, с круглыми голубыми глазами в своем военном мундире прапорщика казалась нарядным и стройным мальчиком. Дочь русского генерала, воспитанная в военной среде, она не подделывалась под офицера, а усвоила себе все военные приемы естественно, как если бы она была мужчиной…" — такой запомнил Софию де Боде председатель Государственной думы Николай Львов.
Получается, что София должна носить отчество «Августиновна», однако в биографической справке, составленной С.В. Волковым, она названа «Николаевной». То ли историк ошибся, то ли у отца было второе имя? Вопросов, как видим, больше, чем ответов.
e11enai в Баронесса де Боде - легенда Белой армии 
В августе 2008 года на телеканале "ТВЦ" состоялась премьера документального фильма "Баронесса де Боде – легенда Белой армии" (другое название – "Белая валькирия Гражданской войны", 2007), вызвавшего огромный зрительский интерес. Авторы фильма – кинодокументалисты Алексей Шишов и Елена Якович, прославившиеся картиной "Прогулки с Бродским".
Незадолго до премьеры фильма Елена Якович так рассказала об истории его создания в одной из передач Радио "Свобода":
Тема о женщинах в Белой армии – очень странная тема. Оказывается, такие были. Первый раз мы с этим столкнулись, когда делали фильм «Рассказы князя Щербатова». Мы познакомились с удивительным человеком, к сожалению, ныне покойным, князем Щербатовым, который жил в Нью-Йорке. Фильм мы делали пару лет назад. Это был человек, который еще играл с наследником Алексеем и яйца с сюрпризом в царских покоях открывал. После этого была чудная жизнь, очень богатая, то есть сложная жизнь, разумеется. Было ему 94 года. И вот когда он оказался за рубежом... первая его любовь была некая, как он говорил, Маргарита-пулеметчица, подруга Цветаевой, которая в Белой армии была пулеметчицей... Она была сильно его старше, пожениться им не дали, поскольку было разное социальное положение, несколько ее разводов и прочее... Это была поразительная женщина. Жили они очень долго, эти женщины-пулеметчицы... И вот она в войсках Муссолини, считая, что защищает белую идею, продолжала шмалять...
Вот так мы первый раз с этой темой столкнулись, потому что до этого была только Анка-пулеметчица. Собственно, мы думали, что в анекдотах она родилась, там и погибнет – оказывается, нет. Женщины сражались похлеще мужчин. Дело все в том, что Россия – страна чудес, и когда женщины очень рвались в армию, во время Первой мировой войны, поскольку патриотизм был гигантский, а их туда не пускали, – ушли в медсестры, начиная с Александры Федоровны, вся страна отправилась туда. А женщинам этого было мало, они продолжали рваться. Керенский решил, когда произошла революция, что для того, чтобы поднять боевой дух мужчин, можно женщин допустить... Всем известно, что был батальон, который защищал Зимний дворец, который плохо кончил. Но были еще женщины из хороших семей, которые здесь, в Москве, поступили, ни много ни мало, в Александровское военное училище. Как я люблю говорить (Леша этого не любит): «Госпожи-юнкера, кем вы были вчера, а сегодня вы все офицеры». Так вот офицерами они стали к октябрьским событиям в Москве, и все оказались здесь во время кровопролитных боев в Москве, где и Кремль и защищали, и когда шел обстрел Кремля, отстреливались пулеметами, защищая храм Христа Спасителя, а дальше ушли к Корнилову, где все и погибли. Вот про этом мы и сделали фильм, про одну из них, про легенду Белой армии баронессу де Боде.
София де Боде, в самом деле, еще при жизни стала легендой Белой армии. Слухи о ней ходили самые невероятные. В фильме цитируются воспоминания есаула Мыльникова, где рассказана следующая душераздирающая история: на имение, где жила с родителями и сестрой барышня де Боде, напали бандиты, имение было разграблено, девушек изнасиловали на глазах у родителей, затем мать, отца и сестру убили, а саму Софию, приняв за мертвую, бросили. Юная баронесса выжила, но всё человеческое в ней угасло, осталась только жажда мщения. И барышня отправилась на Дон, в Добровольческую армию генерала Корнилова, надеясь обрести смерть в бою.
Разумеется, весь этот рассказ – не более чем легенда. Отец Софии де Боде погиб на фронте еще в 1915 г., поэтому он никак не мог стать жертвой революционных бандитов. Сама же она летом и осенью 1917 г. находилась в Москве и именно из Москвы отправилась на Дон. Возможно, мемуарист спутал баронессу с какой-то другой девушкой. В воспоминаниях Виктора Ларионова «Последние юнкера» есть похожая история княжны Черкасской:
Однажды во второй взвод батареи явилась высокая, красивая девушка в кавалерийской шинели и сказала, что она – княжна Черкасская, что недавно большевики убили ее отца, мать и брата и что она хочет быть добровольцем, ездит отлично на лошади и стреляет без промаха. И вот в первых же боях она показала себя не только лихим, но и смышленым, распорядительным бойцом, способным понимать обстановку и командовать другими. Ее все полюбили, заботились о ней подчас трогательно, но, к сожалению, не могли удержать ее боевых порывов. Она как бы искала смерти... И нашла ее под Матвеевым курганом, когда два орудия, прикрывая отход пехоты перед сильнейшим противником, готовились уже бить картечью, а она, стоя во весь рост между орудиями, выпускала обойму за обоймой из карабина. Снежная пыль взметалась от пуль, воздух был насыщен свинцовым градом... Сраженная наповал, она упала на снег без стона, – прекрасная русская девушка, мстившая за свою семью и за поруганную родину.
Этот бродячий сюжет о девушке, ставшей жертвой насилия и ушедшей в армию мстить, был использован, кстати, Алексеем Толстым в его повести "Гадюка", с той лишь разницей, что там героиня уходит в Красную армию.
Но вернемся к баронессе де Боде. Интересные сведения о ней содержатся в воспоминаниях М.А. Рычковой «Женское движение 1917 года», опубликованных в XI томе сборника «Российский архив» (М., 2001).
Прочитать их можно здесь: http://feb-web.ru/feb/rosarc/rab/rab-5072.htm
М.А. Рычкова была женой генерала Вениамина Рычкова, служившего у Колчака. В 1917 году она возглавляла Всероссийский женский союз помощи Родине «Женщины за Отечество». Эта организация, наряду с Организационным комитетом женского военного союза под председательством Е.И. Моллельсон, занималась формированием отрядов женщин-добровольцев, желающих отправиться на фронт. Вот какой запомнилась Рычковой баронесса де Боде:
София де-Боде, дочь начальника дивизии, в 1913-ом году окончила Смольный Институт, в 1914-м году поехала на фронт к своему отцу и пробыла там, в команде разведчиков, восемь месяцев. Во время одной из поездок она упала с лошади, сломала ногу и была отправлена отцом в Москву, где находилась в то время ее семья.
Она явилась на одно из первых заседаний комитета “Помощь Родине”. Трудно было в то время обратить на кого-либо особое внимание: в течение дня перед глазами проходило столько разнообразных лиц, жизнь приносила столько неожиданностей. Но де-Боде была одним из исключений. Своей выдающейся наружностью, изящным костюмом и манерой держать себя она привлекла общее внимание. Казалось странным видеть эту девушку в подобной обстановке. Еще более возросло удивление, когда она заявила, что пришла узнать, насколько серьезна организация, и что хочет записаться через комитет в отряд доброволиц.
На другой же день после этого представительницы Союза были приглашены к начальнику военного Александровского училища. Он почему-то и кем-то свыше (?) был поставлен во главе женского батальона и организации.
С нами отправилась и де-Боде в мужском военном костюме. Она была так хороша со своей шапкой черных кудрей, что каждый встречный юнкер, буквально, ломал шею, оглядываясь на нее и невольно напрашивалась мысль о “маскараде”.
В канцелярии при первом взгляде на де-Боде генерал Михеев коротко приказал: “остричься!” Де-Боде была назначена при генерале Михееве ординарцем для связи с батальоном. С первого дня, как доброволицам отвели казарму, де-Боде переместилась туда. Среди доброволиц она быстро завоевала себе общую симпатию и доверие. Доброволицы заявили, что за де-Боде они пойдут “в огонь и воду”. Решено было, что после двух месяцев подготовки отряд, наподобие Бочкаревского, пойдет на фронт. Но судьба решила иначе: благородный и, чтобы там ни говорили, чистый и патриотический порыв был заглушен и превращен в никому не нужную и, может быть, вредную затею. Женщина живет чувством: бросается, если нужно, не думает — можно ли?
Потянулась казарменная, нудная жизнь. Время шло, а время — смерть порыва. В батальон вместе с военными инструкторами был назначен командиром старый полковник из запаса. Затем пришел запрос записать желающих и окончивших средне-учебные заведения доброволиц в военное Александровское училище. Де-Боде была в числе их.
Женская организация в связи со всем этим принуждена была отвезти устав в Петроград для утверждения Керенским. Это была тоже ошибка. Устав во многом стеснял Союз и налагал свои обязательства. Это были тесные рамки.
В то время, как в Москве ходил полный произвол и надвигались страшные октябрьские дни, женщины заняты были канцелярией и учились маршировать.
Не сумели женщины сорганизоваться, а главное, не осознали как следует того, что и они имели право вступиться за гибнувшую Россию и вовсе не на фронте.
4-го октября 1917-го года комитет Союза устроил в Юридическом собрании многолюдный раут в честь выпущенных женщин-офицеров. Приглашено было 400 человек. В числе приглашенных было много иностранцев. Говорились, как полагается, пышные речи, провозглашались торжественные тосты... Среди приглашенных был и писатель Арцыбашев. На другой день он поместил в одной из газет того времени очень злую статью о ненужности жертвы. В статье, между прочим, почти дословно были такие слова: “женщины-офицеры напоминали подушки, перетянутые ремнями. Они пискливыми голосами произносили свои речи и кричали “ура!” в то время, как грубые мужики-солдаты, посмеиваясь и надуваясь, трубили в трубы”. Конечно, жертва оказалась ненужной: до сих пор советская власть грязнит наш Кремль и миллионы русских несут постыдное рабство. Но нужно вспомнить, что не прошло после того и месяца, как вспыхнуло восстание большевиков и что женщины-офицеры руководили юнкерами в то время, как тысячи и тысячи “грубых мужчин” сидели по своим углам. Де-Боде руководила отрядом юнкеров у Никитских ворот и сожгла двухэтажное здание “мебелированные комнаты”, в которых засел штаб большевиков. Она была ранена, но до конца оставалась на своем посту.
После страшных дней наступило затишье. Разрешено было даже с почестями хоронить жертвы. Отпевал и провожал до Братского кладбища павших юнкеров сам Патриарх. Тысячная процессия двигалась по улицам, по тротуарам которых шпалерами выстроился народ. В тот же день под стенами Кремля хоронились красные жертвы.
Через несколько дней, когда большевики опомнились от неожиданно быстрого успеха и осознали свою силу, начались их “деяния” и жестокая расправа.
Жуткие то были дни! Все сидели по своим углам. Де-Боде раза два была у нас в обществе каких-то офицеров. Они запирались в отдельную комнату и сговаривались о побеге на Дон.
Как-то под вечер на двор нашего дома въехал экипаж, и у нашего подъезда вылезла русская баба в тулупе, с большим платком на голове и с большими черными очками на глазах. Звонок. Мы все высыпали в переднюю. Несколько минут замешательства: очки сняты, сброшен платок, тулуп, юбка и перед нами прапорщик де-Боде. Вечер провели мы в тесном кружке; на ноге племянница перевязала ей еще не зажившую рану. Рано утром де-Боде исчезла. По ее желанию никто из нас не провожал ее.
Ехать решила она одна. На Дон к Корнилову добралась благополучно, участвовала во всем походе Корнилова и погибла в день его смерти в атаке под Екатеринодаром.
Во многих воспоминаниях о Ледяном походе Корнилова часто встречается ее фамилия.
Действительно, образ красивой и отважной "кавалерист-девицы" со звучным аристократическим именем врезался в память многим первопоходникам.
Вот рассказ журналиста Бориса Суворина из его книги воспоминаний "За Родиной":
...Среди этих женщин-воительниц на походе отличалась прапорщик баронесса Боде. Смелости ее не было границ. Это была маленькая хорошенькая барышня, институтка, удравшая на фронт и потом поступившая в Московское юнкерское училище и блестяще кончившая его временные курсы. Кроме смелости, она отличалась и жестокой решимостью, несвойственной женщинам. Как дико было слушать в рассказах этой молоденькой девушки (ей было лет 20) слово «убить». Она и не только говорила.
Она погибла под Екатеринодаром, во время лихой, но все же не приведшей к желаемому результату конной атаки, в так называемых «садах Екатеринодара». Под ней была убита лошадь, но она пешком бросилась за своими и была тяжело ранена или убита. Через полгода тело ее было найдено и с почестями похоронено в Екатеринодаре, уже во время второго победного Кубанского похода.
Вспоминает о Софии де Боде и генерал А.П. Богаевский в своих мемуарах:
Спустя полчаса ко мне подлетает карьером одетая в черкеску баронесса Боде, служившая ординарцем в нашей коннице, отчаянно храбрая молодая женщина, впоследствии убитая во время атаки генерала Эрдели под Екатеринодаром, и докладывает, что генерал Корнилов посылает мне свой последний резерв: два эскадрона конницы. Вдали рысью шла за ней конная колонна.
По данным историка С.В. Волкова
salery, девушек-прапорщиков, выпускниц Александровского военного училища, всего было двадцать пять. В момент октябрьских боев в Москве трое из них находились в отпуске, и дальнейшая их судьба неизвестна. Одна девушка погибла в ходе этих боев, другая была ранена и отправлена в госпиталь. Остальные двадцать ушли в Добровольческую армию. Волков установил имена девятнадцати из них:АЛЕКСЕЕВА Анна. Убита в 1918 г. на посту во Владикавказе до 1-го Кубанского похода.
БАРХАШ Татьяна. С конца 1917 г. доброволец отряда войскового старшины Галаева на Кубани, пулеметчица. Убита 22 января 1918 г. у ст. Эйнем.
БИРЮКОВА Александра Николаевна. Участница 1-го Кубанского похода в 1-й инженерной роте. Ранена.
БИРЮКОВА Нина Нитовна. Участница 1-го Кубанского похода, с ноября 1918 г. в 3-й роте 1-го Офицерского (Марковского) полка. Убита в конце 1919 г. под Гниловской.
Баронесса де БОДЕ София Николаевна. Участница октябрьских боев в Москве. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Участница боев отряда полк. Кутепова под Матвеевым Курганом и 1-го Кубанского похода в 1-м конном полку. Убита 29 (30) марта 1918 г. под Екатеринодаром .
ВИДЕНЕК (ВИДЕНКО). Участница 1-го Кубанского похода.
ГОТГАРДТ Зинаида Иосифовна. В нач. 1918 г. была с поручениями на Кубани и в Могилеве. Участница 1-го Кубанского похода в разведывательном отделе штаба армии. Впоследствии служила во 2-й батарее Дроздовской артиллерийской бригады в чине подпоручика. Застрелилась в эмиграции в Югославии, оставив дочь.
ЗАБОРСКАЯ Надежда Николаевна (в зам. Башмакова). Участница 1-го Кубанского похода. Во ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма. Подпоручик. В эмиграции в Югославии (в Белграде), затем в Парагвае. Застрелилась в Асунсьоне.
ЗУБАКИНА Ольга Вениаминовна (в зам. Веденьева). В январе-феврале 1918 г. в отряде полк. Лесевицкого на Кубани. Участница 1-го Кубанского похода в Офицерском (Марковском) полку. Хорунжий.
КОЧЕРГИНА Антонина (в зам. Щукина). В Добровольческой армии и ВСЮР. Участница 1-го Кубанского похода в 1-й инженерной роте.
МЕРСЬЕ Вера. Участница боев в Москве. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Участница 1-го Кубанского похода во 2-й роте Корниловского ударного полка. Убита до 1 мая 1918 г.
МЕРСЬЕ Мария. Участница боев в Москве. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. Участница 1-го Кубанского похода в Корниловском ударном полку. Убита в 1919 г. под Воронежем.
НИКОЛАЕВА Клавдия Николаевна. Участница 1-го Кубанского похода. Ранена.
ПЫЛАЕВА Юлия. Участница 1-го Кубанского похода в 1-м Офицерском (Марковском) полку. Убита 16 (20) июля 1918 г. у ст. Кореновской.
РЕФОРМАТСКАЯ Зинаида Николаевна. Участница 1-го Кубанского похода, затем в Алексеевском полку. Неоднократно ранена. В 1-м браке жена полк. Вертоградского, во 2-м – Кальфа. В эмиграции в США. Умерла 16 дек.1968 г. в Эль Пасо (США).
СВИРЧЕВСКАЯ Зинаида (Антонина). В Добровольческой армии в Корниловском ударном полку. Участница 1-го Кубанского похода. После похода командирована в Москву. Расстреляна большевиками 23 сентября 1919 г.
СЕМЕНОВА Наталия. Участница 1-го Кубанского похода. Несколько раз ранена.
ТИХОМИРОВА Евгения. Участница 1-го Кубанского похода. Убита после мая 1918 г. (По другим данным – покончила самоубийством до февраля 1918 г. или убита 30 марта 1918 г. под Екатеринодаром).
ЧЕРНОГЛАЗОВА Мария. Участница 1-го Кубанского похода.
Девушки-прапорщики. Москва, ноябрь 1917 г.
В центре – З. Реформатская, на переднем плане слева от нее – Виденек, справа – Н. Заборская.
На заднем плане (слева направо): А. Кочергина, З. Свирчевская, З. Готгард.
К сожалению, баронесса де Боде до сих пор продолжает оставаться скорее легендой, чем исторической личностью. Документальных свидетельств о ней очень немного. Неясно даже, в какой именно день она погибла – 29 марта (12 апреля нов. ст.) 1918 г., когда конница генерала Эрдели заняла так называемые «Сады» – северное предместье Екатеринодара, или на следующий день, во время неудачного штурма города (авторы фильма склоняются ко второй версии). Неизвестен и год ее рождения. Современники утверждают, что в момент гибели ей было около 20 лет.
Согласно данным Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, родоначальником баронов де Боде был французский гугенот Жак де Боде, который в XVI в., спасаясь от религиозных гонений, бежал в Германию. Его потомок получил в XVIII в. от германского императора Карла VI титул барона. Внук первого барона де Боде – Карл Август Людвиг был полковником на французской службе. Во время Великой Французской революции, потеряв свое земельное владение в Нижнем Эльзасе, барон Карл де Боде вынужден был уехать в Россию, где принял российское подданство и стал называться Карлом Илларионовичем. У него было четыре сына – Клементий, Андрей, Александр и Лев, от которых и пошли русские бароны де Боде.
Об отце Софии в "Российском архиве" (т. XI, с. 521) даются такие сведения:
Боде де, Августин Клементьевич (1871—1915), барон, из дворян Московской губ. Окончил 2-й Московский кадетский корпус, Николаевское военное училище и Академию Генерального штаба. В 1908—1912 гг. военный агент в Вашингтоне. С 1912 г. начальник штаба 4-й стрелковой бригады. На фронте с августа 1914 г. С октября 1914 г. командир 16-го стрелкового полка. Смертельно ранен в бою 22 февраля 1915 г.
"Молоденькая, красивая девушка с круглым лицом, с круглыми голубыми глазами в своем военном мундире прапорщика казалась нарядным и стройным мальчиком. Дочь русского генерала, воспитанная в военной среде, она не подделывалась под офицера, а усвоила себе все военные приемы естественно, как если бы она была мужчиной…" — такой запомнил Софию де Боде председатель Государственной думы Николай Львов.
Получается, что София должна носить отчество «Августиновна», однако в биографической справке, составленной С.В. Волковым, она названа «Николаевной». То ли историк ошибся, то ли у отца было второе имя? Вопросов, как видим, больше, чем ответов.
Journal information